Зато тем, кто определяется в этом пространстве (а своим определением, случается, его совершенствует) – господам артистам – с режиссёром Геннадием Мушпертом играть и играть...
…Со спектаклем «Комедия…» по Каэтану Марашевскому и Франтишку Алехновичу ( один автор жил в IXVII веке, второй – в начале XX) связан редкий случай испытания моего профессионального мастерства: не смогла написать ни строчки. Помню действие пятнами, оттенками, переходами, звуками, ритмами; помню, как трогательно Маланка и Дёмка (муж с женой) сидели на кровати, Маланка – в исподней рубашке и в носочках; как собирался в ад Жид, снимая одёжки и выворачивая карманы – наследство деткам оставлял… Но абсолютно не помню спектакля. До такой степени он «всосался», «растворился» по моим клеткам, что поделиться впечатлениями с читателями сил не хватило.
Открывая режиссёрское своеобразие Геннадия Мушперта, мне интересно было узнать, что родился он в Минске, а на артиста учился в Петербурге у самого Зиновия Карагодского (1975); что служил артистом в Челябинске, но вскоре им, научая оежиссуре, руководил Валерий Раевский (в недавнем прошлом худрук Купаловского театра). А закалял практиканта от режиссуры Валерий Мазынский, кроме службы худруком в Коласовском театре (Витебск) известный открытием и закрытием «Вольной сцены» в Минске. А потом Мушперт попал артистом в Рижский ТЮЗ, в руки Адольфа Шапиро, а потом – снова в Челябинск… Однажды в отпуске, гуляя по Минску и прячась от летней жары, зашел в Министерство культуры, где застал единственную незапертую дверь. За ней сидел человек, который на вопрос Мушперта, мол, нужны ли отечеству постановщики, ответил просто: да, нужны. И драматический театр города Гродно пополнился… разжился… точного слова не подберу… и постановщиком, и актёром, и педагогом.
Увлёкшись, я было упустила витебский период Мушперта: вспомнить о нём необходимо хотя бы потому, что Геннадий Владимирович, человек пристойный и спокойный, очутился в самом эпицентре витебского театрального скандала со спектаклем «Команда» С.Злотникова. Время было советское и запрет налагали «в связи с идеологическими причинами»: в постановке фигурировал тренер с диктаторскими замашками. Особенно обиделись местные спортсмены, хоть Мушперт целенаправленно ударял себя в грудь и повторял, мол, о девочках он ставил, о девочках… О любви он ставил, вот что.
Проверялась, испытывалась магистральная тема Геннадия Мушперта в искусстве: тема надежды на лучшее. Тему «…сопровождало сплошное попустительство зрительному залу в плане возрождения надежд».
…Я всегда терялась, когда наши частично ведущие режиссёры говорили о сочинении спектакля «на основе хорошей литературной составляющей при условии сильной актёрской составляющей». Есть такой жанр – сочинение. Школьно-студенческий. «Как я провёл лето» или «Образ села Степанчикова и его обитателей в восприятии Фомы Опискина». Но существуют и другие жанры – в том числе сценические. Мушперт не изобретает для них концепций-гвоздей, концепций-довесков, внимательно вчитывается в автора (драматург же о чём-то думал, когда писал пьесу), не предлагает сценических сочинений по поводу авторских идей. «У меня была абсолютно счастливая студенческая юность в Питере, – объясняет режиссёр. – Меня с семнадцати лет учили тому, что главное в театре – это содержание. Так просто. Что содержание должно быть, несмотря ни на что. И по своему зрительскому опыту я каждый раз сталкиваюсь с неизбежным: восприятие мира, мировоззрение постановщика всегда видно в его сценическом построении.»
Чаще всего Мушперта расспрашивают об Адольфе Шапиро. Наверное, считает режиссёр, хотят узнать какие-то Шапировские секреты, способы, методы. Так вот, Геннадий Мушперт считает, что Адольф Шапиро силён исключительно содержанием. Он мог быстро и остроумно рассказать, чего хочет от актёра, и этот рассказ всегда имел серьёзное, коренное значение и смысл.
Продолжение следует
Фотография для блога сделана Владимиром Ивановым
Комментариев нет:
Отправить комментарий