Дорасти до Радзивиллов

27 марта, во Всемирный день театра, Национальный академический русский театр Беларуси представил шумную премьеру «Пане Коханку» по пьесе
Андрея Курейчика. Шумную, яркую, зрелищную…



…как картину в вычурной, дорогой оправе. Но как только блеск оправы начинает тускнеть, зритель всматривается в полотно. И понимает, что работа не закончена: сделан качественный, добротный эскиз, но прорисовка явно халтурная (хотя художник пользовался самыми дорогими красками). Живописный материал и холст сцеплены настолько слабо, что картина на глазах осыпается, зияя пустыми незакрашенными местами, а то и дырами...

Создателями спектакля – драматургом Андреем Курейчиком и режиссёром Сергеем Ковальчиком – руководила первоклассная идея: дать сценическую жизнь легендарному персонажу белорусской истории Каролю Радзивиллу Пане Коханку. Народ столетиями хранил память о похождениях этой экстравагантной особы, – так, что она попала даже в национальный фольклор. Яркий образ эксцентричного чудаковатого князя вполне мог бы стать национальным брендом, таким как румынский граф Дракула, немецкий барон Мюнхгаузен или русский князь Потёмкин. (И как это отечественные производители спиртных напитков до сих пор не взяли такой бренд на вооружение? Или возьмёт себе да появится какой-нибудь крепкий ликёр «Пане Коханку»?) Так что замысел у театрального проекта замечательный.
Андрей Курейчик воплотил интригующую завязку: в основе сюжета – визит короля Речи Посполитой Станислава Августа Понятовского к Каролю Радзивиллу в его резиденцию в Несвиже. Король едет в гости к подданному по чрезвычайному делу… (!) одолжить денег для пустеющей государственной казны. Но вместо деловых переговоров ему приходится участвовать в проделках безумного князя, кажущихся просто нелепыми. А Пане Коханку оказывается совсем не таким дураком, какого из себя строит. Он быстро убеждается в том, что наставлять и усовещивать коронованную особу бессмысленно и… оставляет короля с носом.

Завязка интересная, и первый акт представления смотрится с интересом. Но во втором акте все слабости драматургии становятся очевидными. Режиссёр пускается на ухищрения, вводит эффектную сцену разыгрываемой Пане Коханку морской баталии при Гибралтаре. Когда герои вновь появляются на сцене, каждый произносит речь про историческое значение личности «последнего из великих Радзивиллов». Действие невероятно затягивается, события притягиваются за уши, а финала – полноценного, драматургического – как такового и нет. Особенно нелепо выглядит в финале Теофилия, сестра князя Кароля, которая говорит о том, что её брат был великим учёным и изобретателем, но все его труды она… сожгла. Ситуация комична до безобразия.
Андрей Курейчик действительно «открыл» историкам неизвестную ипостась личности Пане Коханку: учёного-изобретателя, который хотел научить белорусов летать. В принципе, эта ипостась сочетается с образом, созданным драматургом, а в исполнении Ростислава Янковского кажется даже правдоподобной. Князь Радзивилл у Курейчика ещё и мыслитель, добрый чудаковатый философ. Прямо… Гендальф какой-то. Но… тот ли это Пане Коханку, которого мы знаем из истории? Или одно только имя объединяет персонажа пьесы с его реальным прототипом?

Кароль Радзивилл – фигура исторически неоднозначная. С одной стороны, разгульный баламут, с другой – пламенный борец и патриот Литвы и Короны. Курейчик с Ковальчиком однозначно сделали из него… национального героя. Упростили историю до смешного, превратив князя в «свядомага» белоруса (хотя речь идёт о том времени, когда этнонима «белорусы» в помине не было). С историей шутки плохи, а в некоторых местах драматург допускает искажения, которые могут окончательно запутать зрителей, в своём большинстве не историков. Например, образа Матея Радзивилла – сводного брата Пане Коханку, композитора, поэта, драматурга, участника восстания Тадеуша Костюшки. Создатели спектакля делают из пана Матея ряженого клоуна и недоросля. Кстати, такой Матей гораздо больше ассоциируется с реальным Пане Коханку, чем одноимённый персонаж спектакля.
Очевидно, что до конца не продумано и развитие сюжета, отсутствует развязка. Авторы спектакля попытались это скрыть нагромождением каких-то побочных коллизий. В спектакле перемешано всё: и белорусская национальная идея, и какая-то квёлая любовная линия между Пане Коханку и простонародной актрисой его театра Олесей, и малопонятные аллюзии к творчеству Фонвизина, а польский король Понятовский отчего-то выражает позицию российской великодержавной идеологии середины ХIX-го столетия, называя белорусский язык наречием. В довершение использована песня «Пане Коханку» Крамбамбули, совершенно не соответствующая выведенному образу магната. Получился этакий микст из аллюзий, цитат и разнородных исторических фактов. С очень малой долей оригинального содержания.

В актёрскую игру на сцене можно поверить, но в драматические образы верится с трудом. Пане Коханку вполне мог бы претендовать на статус универсального художественного образа магната-авантюриста, в котором что-то есть даже от трикстера. Но удалось ли создателям спектакля воплотить такой образ?



Пане Коханку Ростислава Янковского – волевой князь, этакий человек-глыба, с лёгкой долей чудачества – в принципе, человек эпохи барокко. Но мне лично Пане Коханку представляется более пластичным и манерным, что называется, «гжечным кавалером», а в спектакле действует более патриархальный тип, средневековый. Понравился Александр Суцковер в роли Понятовского – шляхетный получился типаж, хотя связанные с ним комичные коллизии кажутся фальшивыми. Возможно, персонаж требует внятного звучания трагической ноты: король не может вести себя как клоун, даже если слаб политически.



Сделаю небольшую оговорку: всё-таки в произведении искусства историческая достоверность вторична – первична его художественная ценность. Шекспир, создавая свои шедевры, не изображал реальные исторические события. Эпоха и национальный колорит для него были фоном. В условиях нашей белорусской действительности, когда идёт процесс формирования исторического сознания нации, придерживаться исторической достоверности просто необходимо, хотя события прошлого могут идеализироваться и даже мифологизироваться. Нужно выдерживать золотую середину между исторической правдоподобностью и художественным вымыслом. Для того, чтобы писать о Пане Коханку, нужно хорошо знать ту литературную традицию, которая идёт от Адама Мицкевича через Владимира Короткевича до наших дней – традицию романтизации истории, нужно существовать или хотя бы ориентироваться в её рамках. Сходу, приступом, штурмом взять такую глыбу ни у кого не получится.
Авторы спектакля взялись за хорошее дело и… продемонстрировали типичную белорусскую самонадеянность: мол, мы – молодая страна, своё прошлое создаём сами. А до Радзивиллов, до своего прошлого, ещё нужно дорасти. Возможно, им не хватило пассионарности, или же они просто поспешили. К такому делу нужно подходить с большей ответственностью. Вон какая колоссальная работа была проведена в Оперном: при подготовке «Чужого богатства» Яна Голланда пригласили лучших специалистов в своих областях – от музыковедов до филологов. Или вспомним «Полочанку» Алексея Дударева: она с 2000 года в репертуаре ТЮЗа и зрительское внимание к ней не ослабевает. А «Пане Коханку» в Русском театре смотрится фальшиво: сарматская культуры воссоздана только внешне (впечатлила помпезная сценография Алеси Сорокиной, выдержанная в барочной эстетике), но дух сарматский не передан. С другой стороны, в этом спектакле наметилась одна интересная тенденция. Когда со сцены русскоязычного театра говорят о красоте «роднай мовы», «свядомая» публика может плеваться. Но как быть с аудиторией, далёкой от национальной стихии? Ведь её на данный момент составляет большинство населения. Быть может, именно так и нужно привлекать её внимание к родной культуре и истории?

Алесь Суходолов,
www.ales-insight.blogspot.com
Фотографии сделаны автором статьи

«Мудрецы...», или новейшая энциклопедия глупости

Спектакль «Мудрецы…» по пьесе Александра Островского «На всякого мудреца довольно простоты» Национального академического драматического театра имени Якуба Коласа оправдал мой оптимизм не только чрезвычайной обостренностью социальной темы, но и созданием сценического произведения... качественной национальной драматургии.

Никакого парадокса в этом нет. Постановщик и сценограф спектакля — художественный руководитель театра Рид Талипов обратился к пьесе классика русской драматургии в переводе выдающегося мастера национальной драматургии Кондрата Крапивы, который, утверждал, что «свой театральный опыт» он «приобрел именно во время работы над переводами». Сценическое произведение коласовцев органично вобрало в себя мудрость двух братских народов, вернуло на сцену язык великого белорусского баснописца, тем самым способствуя «активному возвращению к театральным традициям». Как раз сохранение и творческое обогащение нравов, обычаев и устоев народа, по выражению министра культуры Республики Беларусь Павла Латушко на итоговой коллегии этого ведомства, «будет способствовать и активной самоидентификации, повышению национального самосознания белорусов». К тому же это достаточно убедительный способ найти компромиссное решение в поиске пьес для постановок в театрах, особенно, во время дефицита современной белорусской драматургии.

Новая сценическая работа коласовцев является, безусловно, этапной для театра. Выбор безукоризненной драматургии далеко не случаен. Театральная лексика Александра Островского чрезвычайно объёмна и многозначна. А сочность и меткость языка дополняется живостью национального колорита перевода Кондрата Крапивы. Тем более что многомерность смысловых пластов спектакля дает возможность постановщикам не только решать разнообразные творческие задачи, но и «соединить» веков «связующую нить». И, что самое главное, создать яркое и эмоционально выразительное произведение о каждом из нас, о времени, в котором мы живем.
Чем же заинтересовала театр пьеса Александра Островского? О чем спектакль коласовцев?
Прежде всего, драматургический материал привлек внимание режиссера своей пронзительной откровенностью и точным художественным анализом современности. К месту вспомнить, что когда-то, в тридцатые годы, актуальность пьесы так поразила Кондрата Крапиву, что он использовал классический драматургический прием Александра Островского для создания шедевра белорусской сатирической комедии «Кто смеется последним».

Рид Талипов, следуя традиции национальной сатирической комедии, углубляет и расширяет диапазон осмысления действительности. Комедийные персонажи русского драматурга XIX в. как бы «вплавляются» в сатирические образы Кондрата Крапивы XX в. и вновь возрождаются самой жизнью уже в нашем столетии. Поэтому и возникает естественная преемственность поколений, и новый жанр сценического произведения коласовцев — «сатирический реализм».
А если учесть, что персонажи пьесы настолько узнаваемы и представляют собой рельефный срез сегодняшней жизни, то вполне очевидна и главная мысль спектакля, которую с исключительным чувством меры и поразительным тактом доносит до зрителей постановочный коллектив. Философский и прагматический аспекты главной темы творчества Рида Талипова — Человек и его судьба — в данном сценическом произведении рассматриваются режиссером в контексте Времени и Общества. Театр художественными средствами исследует причины нынешней ситуации в нашей жизни, ни на минуту не упуская из виду Гражданскую позицию личности в государстве. Режиссёра интересует, что мешает человеку занять достойное место в обществе. Другими словами, что объединяет и разобщает людей сегодня. Отсюда и публицистический пафос зрелища, вытекающий из глубоко продуманного, психологического разбора характеров персонажей.

Дети трёх столетий

«Мир детства. Русская живопись XIX – начала XX века» – одна из самых популярных выставок Национального художественного музея. После показа в Минске и Гомеле выставка открылась в Могилёве. С 20 марта по 20 мая «Мир детства…» расположился в музее В.К. Бялыницкого-Бирули (ул. Ленинская, 37).

Произведения живописи, графики и скульптуры представляют детей разных времён и эпох, сословий и социальных слоёв. Детей как маленьких взрослых, - «Девочек», одетых и причёсанных по последней моде 1772 года и «…великого князя Павла Петровича», будущего императора. Эти портретные работы, изображающие детей, – самые ранние (старые) в коллекции музея. В XIX веке литература, а за ней искусство возвели семью в культ. Детские портреты, портреты матерей с детьми, групповые портреты идиллических семейств есть и в нашем национальном музее, в том числе и работы русских классиков – Тропинина, Венецианова, Бруни. Верен себе Перов, изображая детей в самых сложных и тяжёлых жизненных ситуациях, – как в небольшом полотне «Очередная у бассейна»: зимним днём кое-как одетый, замёрзший ребёнок ждёт своей очереди зачерпнуть воды из городского фонтана. Дети-работники, дети-философы – на полотнах Маковского, Лемоха, Максимова, Венецианова, Ярошенко: «Будущий слесарь», «Мальчик-механик». Мальчики с портретов прямо смотрят в будущее: Ваня Менделеев, сын знаменитого учёного, унаследует отцовскую обстоятельность и деловитость. Миша Венецианов, сын известного художника, станет священником. На полотне Маковского запечатлён маленький семейный деспот – миленькое капризное существо, которому, включая отца семейства, подчинены все взрослые (кто-то обречённо, а кто-то раздражаясь и тихо негодуя). Непривычный, неклассический, салонный Малявин представлен картиной «Мальчик на медвежьей шкуре», однако за спиной изнеженного, благополучного юного персонажа художник изобразил книгу. Фантастическое детство проживается на полотне Бродского: колыбель (коляска?) с ребёнком размещена на фоне сказочных птиц и такой же растительности - кажется, народившаяся жизнь способна изменить и облагородить всё, что существует вокруг неё. Даже на полотнах кажется надуманным детство давнего советского образца: то пионеры приветствуют собрание взрослых, то – дают торжественное обещание. А у мальчишек с отменной пастели Кацмана – просто «Умелые руки», они и создатели, и созидатели, и дают некоторое представление о том светлом будущем, которое для нас уже осталось в прошлом.

«Мир детства» – та выставка, на которую детям важно привести родителей. Когда ещё семьям трёх столетий можно будет встретиться глаза в глаза?

P.S. Дабы поддержать интерес знатоков и заинтересовать тех зрителей, которым недосуг дойти до музея, издан компакт-диск с двадцатиминутным фильмом о выставке и некоторых её экспонатах. Концепция и текст принадлежат Алексею Хоряку, научному сотруднику отдела русского искусства.

Беларусь старой фотопечати

«Беларусь заповедная» до 4 апреля переместилась в Национальный исторический музей Республики Беларусь (улица К.Маркса,12). Семьюдесятью фотографиями её представляет Вячеслав Алешка, – настоящий «параллельный мир» тех белорусских мест, которые не успел или не смог изменить человек. Для того, чтобы снять природу «как есть», мало желания и сноровки. Достаточно капли, упавшей с сапога, чтобы птица улетела, зверь удалился, а дерево затаилось. Вячеслав Иосифович рассказывает, как терпеливо нужно пребывать в засидке, – то есть ждать в палатке того момента, когда «…сама природа начинает ходить вокруг тебя». Снимая фотоповесть о дикой природе Беларуси, Вячеслав Алешка выявил закалку эколога, такт художника и редчайший талант любви ко всему живому и живущему рядом с человеком и даже благодаря человеку, но чаще – выжившему вопреки ему.

Огромная коллекция автора разместилась на чердаке собственного дома под Минском. Многое он снимал на плёнку, теперь предпочитает снимать цифровым аппаратом. Фотоработы, которые выставил Вячеслав Алешка в музее, сделаны за последние пятнадцать лет. Они выполнены в технике цифровой печати на полотне. И эта передовая, замечательная печать… портит дело. Краски сгущаются и уплотняются, становясь неоправданно ярче, из работ вытесняется воздух, сюжеты, увеличенные до размеров живописных полотен, поневоле обрастают приметами китча – материал не выдерживает. Беларусь старой фотопечати куда заповеднее.

Весна «…последнего острова»

«Сердцебиение: последний остров» в сети можно найти по запросу «последнее сердцебиение» и даже «остров: сердцебиение». Выставку графики к этой компьютерной игре в галерее «Вильнюс» решили назвать «Остров надежды». В свете утверждённого светлого будущего это правильное название. Но в свете свободы игрового выбора света хватает не всегда. «Свет», «оптимизм» выбирать не обязательно. В этом случае, какой такой надежде быть на последнем острове?



…Переживать открытие выставки, подготовленной не кем-то, умелым или опытным, а самим собой, трудно. Рамы со стёклами весят много, а в исполнении известного завода из Рязани – ещё слоятся и трескаются, но забивание гвоздей выдерживают. Аннотации к работам появляются в последнюю минуту. Все художники живут в разных концах города. Кто-нибудь обязательно чем-то недоволен…



Наши трудности опытные галерейщики посчитали «типовыми», а команду «Острова» журналисты между собой окрестили «островитянами». Самым эффектным островитянином на открытии предстал Алексей Кречет: часа полтора озвучивал просмотр анонимными сочинениями для гитары, пока между прочим не выяснилось – это музыка, написанная им для игры и его же музыка, написанная по другим поводам, но использованная в игре. А он, Алексей Кречет – главный композитор «Сердцебиения…».




Виктор Танюкевич, Сергей Баленок и Валерий Козлов, авторы графики «Сердцебиения…», никогда не выставлялись вместе. Их творческие подходы и авторские манеры оригинальны и друг на друга не похожи. Как эти подходы и манеры повлияют на единый изобразительный стиль игры? Какой станет её финальная версия? Кто и в каком качестве её закончит? И – когда?

В ипостасях сценариста и гейм-дизайнера предстал Бронислав Лашкевич. Он же разговаривал с журналистами, общался с геймерами и водил импровизированные экскурсии любителей графики.



При организации выставки неоценимую помощь команде оказали Жанна Будейко, график, дизайнер и опытный музейный оформитель; Алесь Суходолов, умеющий не только забивать гвозди и фотографировать, но и подающий в ответственный момент идеи и... технику; Денис Ксеневич и Сергей Заблоцкий, водители-асы; Екатерина Зверева и Елена Суходолова, администраторы галереи, управившиеся со стремянкой и километром капроновых нитей и узлов. С ними «Сердцебиение…» участилось, кровь побежала быстрее, обмен веществ улучшился. На «…последний остров» наступила весна.

Двенадцать поющих месяцев

На 12 часов 28 марта 2010 года в Республиканском дворце профсоюзов (Минск, пр. Независимости, 25, ст. метро «Октябрьская») назначен премьерный показ музыкальной сказки «Двенадцать месяцев» по пьесе С.Маршака (90 минут без антракта!). Спектакль представит «Поющий театр» – студия народного студенческого театра «Лингва» Белорусского педагогического университета имени М.Танка.

Спектакль «Двенадцать месяцев» придумала и поставила Татьяна Виноградова, художественный руководитель и режиссер-постановщик «Лингвы». Музыкальный руководитель спектакля – Елена Семикова. Композитор – Анна Козлова.Стихи Самуила Маршака и Дмитрия Ермоловича-Дащинского. Главный художник спектакля – Виктор Тихонов, художники – Анастасия Гадалова и Алексей Врублевский.

Музыкальная сказка «Лингвы» – о трех девушках. Одна жадная, другая своевольная и дурно воспитанная, а третья… просто добрая. И, конечно, на долю третьей выпадают все самые главные сказочные испытания. Несправедливо? Ну почему же… Жадность, властность и грубость ни в каких испытаниях не нуждаются, зато частенько испытывают всех и каждого. А вот сколько может выдержать добрый человек? Он же – и красивый, и неглупый, и душевный…

Музыкальная сказка «Лингвы» – о мудрости, которой надо учиться всю жизнь.

...И даже макеты к спектаклям

О том, что в Минске есть специальный театр для детей и юношества – Театр юного зрителя – знает, пожалуй, вся Беларусь: ещё бы об этом не знать, если пятьдесят с лишним лет то артисты едут к детям – по городам и весям, то дети – к артистам в театр. Целыми автобусами. И поездка, как правило, удаётся, если спектакль предваряет экскурсия театральному закулисью, а завершает творческая встреча с его обитателями.

Но историки театра знают, что самый первый белорусский театр юного зрителя открылся в 1931 году, ставил героические драмы и сказки (хотя бы “Сказку о царе Салтане”, которая пришлась как раз на 1937 год), но его спектакли отменила Великая Отечественная война.

Подробно и интересно об этом расскажут в “Гасцёўні Уладзіслава Галубка”: до 31 марта в Троицком предместье по улице Старовиленской, 14 работает выставка, посвящённая Белорусскому республиканскому театру юного зрителя. Зал небольшой – и выставка небольшая. C рассказом о тех спектаклях, которые составляют славное театральное прошлое (потому что театральное настоящее ничего выставить не даст, всё в деле, всё на сцене): реквизит и костюмы из сказочных спектаклей, театральную мебель и оружие, многочисленные афиши, программки и даже макеты к спектаклям. Макеты? Да. В театре макетом называют специально сделанную (прямо-таки игрушечную) сцену с маленькими (уменьшенными в масштабе) декорациями и картонными фигурками актёров. Такой макет художник спектакля готовит для режиссёра, актёров и многочисленных помощников – тех, кто делает декорации и костюмы.

Только с детства

С 23 по 28 февраля – всего пять дней – Дворец искусства (улица Козлова, 3) принимал выставку детских творческих работ. В работах, по большей части, не было ничего необычного, кроме явных талантов самих творцов. Живопись, графика, гобелены, керамика и роспись по стеклу радовали товарным видом и конкурентоспособностью: наши сувенирные предприятия такого не производят, хотя производят много. Вы тоже думаете, что нам… столько не надо? В смысле – вышитых панно и горшков?



Я думаю, что художественная состоятельность минских школьников (Фрунзенский район Минска, школы №№ 7, 12, 116, 150, 157, 159, 179, 185, 199, 201) этой выставкой вполне доказана. Не надо мечтать о том, что завтра все они осчастливят наши сувенирные, ткацкие, полиграфические и даже машиностроительные предприятия. Ни в живописцы, ни в керамисты, ни в гобеленщики стройными рядами не поступают. Зато «усё, што ўмееш, за плячыма не насіць», а учиться видеть и чувствовать можно только с детства. Зачем?



А затем, что качество нашей жизни всё ещё зависит от старинных умений сварить суп или зашить брюки, развить вкус и разбудить фантазию. Ну и от благоприобретённых чувств и убеждений, которые целый мир сегодня подкрепляет творческой занятостью… рук. В смысле – «handmade», в том числе и из дорогого магазина.



Счастье, что умению грамотно прикладывать руки (читайте – творить) дети могут научиться в школе.





На снимках – работы Владимира Казака («Грюнвальдская битва»), Дарьи Ракицкой (« Старый Минск»), Екатерины Швец («Свадебный салон Алеся»), Ольги Стук (диптих «Сотворение мира»).
Преподаватель – Оксана Борисовна Аракчеева.

Пролетая...

«Свободный полёт» Натальи Залозной со 2 по 14 марта 2010 года приостановил Музей современного изобразительного искусства (Минск, проспект Независимости, 47): работы из разных серий и написанные по разным поводам, объединило название («Свободный полёт») и простое желание подняться над суетой. Или непростое намерение взглянуть на конечность жизни с точки зрения бесконечности пространства и времени.

Работы Натальи Залозной по-своему тестируют компютеризированное сознание и деликатно отсылают зрителя в музей и в библиотеку. Описания её работ могут выглядеть так:

…Бесконечный акведук на бежевом фоне: песка? пустыни? парка? Объект любопытства очередной экскурсии? Привет из античности, под которым копает бульдозер? Копает, потому что пришло время чинить? Или строителям места мало?

…Множество огней разбегается под ногами: город у подножия вершины? остров? мир? Возможно там, внизу, городские дороги и зажженные фары. Или фонари. Может, факельное шествие? Хорошо, если карнавальное. Что там, внизу? Античная столица, католический праздник или опять костры раскладывают?

Догадки не смущают, а картины завораживают, хотя кажутся беспредметными и ассоциативными. «Свободный полёт» художника, как ни странно, поддержан хорошей литературой. Тексты не прилагаются к картинам, но, похоже, имеются в виду. На лету могут цитироваться европейцы, китайцы, японцы… но... даже короткое знакомство предполагает основательность. А этот груз у каждого зрителя – свой.

Надёжное сердцебиение

18 марта 2010 года в 18.00 художественная галерея "Вильнюс" библиотеки №18 (Минск, ул. Калиновского, 55) принимает выставку живописи и графики "Остров надежды". На выставке будут представлены работы художников, участвующих в создании визуальной новеллы "Сердцебиение: последний остров": Сергея Баленка, Валерия Козлова и Виктора Танюкевича. В день открытия состоится скромный показ демо-версии самого "Сердцебиения…" – произведения, чей художественный конструктор, по крайней мере, его часть, и составляет предмет выставки.

Опуская традиционные рассуждения, достаточно сказать, что выставка "Остров надежды" - не цель, а лишь небольшой промежуточный этап, призванный констатировать: эти люди ищут способы сочетания традиционной художественной графики, живописи, с достоянием молодых - компьютерным артом и компьютерной графикой. Наш опыт не уникален, другие художники уже шли этим путём. Представленное - не поиск новых возможностей таких сочетаний, не эксперимент, но его результат.

Сергей Баленок http://www.balenok.nm.ru/ - художник, чья живопись и графика вот уже 30 лет вырывает из уст европейцев эпитеты "ироничная", "строгая", "нежная", "жестокая".




Виктор Танюкевич - художник, по собственному выражению стремящийся вслед за Джерри Уэлсманом "отстаивать собственную романтическую индивидуальность от посягательств реальности", как в живописи, так и в фотографии и режиссуре.



Валерий Козлов - художник-аниматор, представитель советской школы анимации, без которого изрядная доля популярных белорусских (и не только белорусских) мультфильмов не увидели бы экрана.


Автор (идея, гейм-дизайн) игры «Сердцебиение: последний остров» - Бронислав Лашкевич, контактный телефон +З75 17 2900176, всё об игре по адресу: http://island-game.blogspot.com/

Выставка продлится до 4 апреля.