Спектакли по этой пьесе ставят по всей Европе и несмотря на то, что её американский колорит неистребим. Спектакль Белорусского республиканского театра юного зрителя (премьера состоялась 6 декабря) называется «Шытая лялька Рэгедзі Эн» и обещает стать одним из лучших спектаклей театра.
Театр юного зрителя переживает подготовку к ремонту. “Тряпичную куклу” играют в столичном Доме литератора по улице Фрунзе, 5. Зал строили для писательских встреч и выступлений, но в нём есть места, до которых звук долетает с трудом, а о том, чтобы говорить, стоя в пол-оборота или спиной к залу, не может быть и речи. Зимой в этом зале бывает так холодно, что родителей просят не сдавать детские курточки и пальто в гардероб. Сцена такая маленькая и неглубокая, а горизонт такой низкий, что любая неточность делает мизансцены плоскостными. (Если только появится художник по свету и вмешает в нашу историю кучу осветительной техники...) Зато Дом литератора – в центре Минска, поэтому писательский зал давно используется как театральный. К его условиям приспосабливаются. Режиссёр Генадий Мушперт, репетируя “Тряпичную куклу”, тоже приспосабливался. Он обеспечил какой-никакой воздух четырнадцати исполнителям, хотя мизансценически спектакль застроен плотно: действие происходит в доме больной девочки, где настоящей (дополнительной) игровой площадкой становится даже её кровать.
В кровать к дочери Папа кладёт куклу Реггеди Энн и в кровати (во сне Марселлы) кукла оживает, прямо заявляя своей хозяйке и залу: во сне может произойти всё, что угодно. Реггеди Энн делает всё, чтобы поднять Марселлу с кровати в буквальном смысле и всё, чтобы в переносном смысле она из кровати не вылезала. Кровать Марселлы мирно захватывают ожившие куклы и Реггеди Энн объясняет им , что если хозяйка умрёт, то они все умрут вместе с ней, потому что живы только благодаря вере Марселлы. И для того, чтобы помочь девочке, им, куклам, надо поверить в неё так, как она верит в них. Превращения для кровати придумал драматург: чтобы попасть к кукольному доктору, компания кукол делает из неё лодку – сначала плавающую, потом – летающую. Кровать, переживая дополнительные превращения, стоит до победного конца – настоящим оборонительным рубежом. Последним, потому что – домашним. Если недругам случится взять этот рубеж, то мир расколется или просто закончится. На сцене, описанной мною выше, кровать вряд ли воспримется как метафора, но мысль о средоточии духа дома, о семье, о любви, охраняющих ребёнка, ясна сразу. Есть надежда (заявка в решении спектакля) на то, что недостаток пространства обернётся особой камерностью, значит – особой актёрской искренностью. Этим секретным оружием владеет не каждый, но с первых показов спектакля актёры разной выучки и опыта действуют слаженно и убедительно, – так, что совокупность их действий на сцене приближается к ансамблевой. Спектакль сумеет дозреть и добрать. Требуется немного времени, доброжелательность зала и режиссёрские уточнения отдельных сцен и персонажей... хотя самый беглый просмотр ремарок пьесы не оставляет сомнений в том, что режиссёрской фантазии разгуляться просто негде и будет хорошо, если она скромно поддержит фантазию драматурга. А если им обоим поможет художник?
Продолжение следует
Фотографии для блога предоставлены Белорусским республиканским театром юного зрителя и сделаны Николаем Петровым
Это вы круто - сразу после премьеры. Ждем продолжения!
ОтветитьУдалить