… Зрителю полагается переживать. Лучше, чтобы искренне. Полнокровно. А у зрителя – своя жизнь со своим абсурдом. Зритель без драманализа знает: есть места, времена и обстоятельства, где больше врага надо опасаться своего командира и товарищей по оружию. И как ни рассуждай об энтропии закрытой системы, как ни обобщай ситуацию, приводя в пример школы, монастыри и зимовки, зритель всё равно видит на сцене ситуацию абсурда армейского. А по армейскому абсурду – только тяжёлой техникой (автоматом! кулаком!). И примеров тому несть числа. И по железной логике абсурда получается, что Лебёдушкин(а) задавлен(а) боевой машиной с…попустительства? недосмотра? Полковника. (Классик, помнится, рассуждал о логике конфликта и предупреждал, что эта логика не должна быть абсолютной.) Но потрясение Полковника – актёра Анатолия Жука… потрясает. Большой. Лысый. Властный. Не растерянный – растерявший. Что-то происходит с ним после гибели рядового. Он прощается с прошлым. И если, по расхожему выражению, кто-то в такой ситуации не находит себе места, то Полковник в ней своё жизненное место определяет. Его светлое будущее начинается в минуту прощания. Он наверняка не помнит о бабочке Бредбери, не знает об «эффекте бабочки» из кино и бабочке из философской притчи. Но метафорическим мотыльком, о котором говорят в спектакле, из кокона армейской шинели выходит именно он!..
…”Мотылёк” – спектакль незаурядный. Незаурядность определила творческая симпатия режиссёра Пинигина к драматургу Гладилину. У того, например, Лебёдушкин(а) аж три раза (!) проговаривает длинный графоманский монолог о неземных чувствах, – из уст актрисы Анны Хитрик этот монолог публика слушает – не шевельнётся. С достоинством суетится полковничий адъютант (актёр Василий Ницко), маршем проходят музыканты под «Звезду по имени Солнце» (композитор спектакля – Андрей Зубрич). Время от времени возникают в спектакле приметы христианства, и догадки о том, что дух обитает, где хочет. Однообразные восточные мотивы изредка пронзают спектакль и зрительскую память; под них крутится, вертится по суперзанавесу жуткая тень капитана Багаева – как будто жертву заклинает, приглашает к рядовому Лебёдушкину смерть. А в финале над убогим бытом клуба-казармы, где обитал рядовой, открывается (возносится) вечное небо. Режиссура так соединила партнёров, так усилила их существование в спектакле, так организовала им сценическое пространство (художник – Алеся Сорокина), что ирония, которую порождает драматургия, кажется совсем незначительной.
…Но почему-то не исчезает.
Комментариев нет:
Отправить комментарий